Корболин Серапион Григорьевич

ВОЕННАЯ ОДИССЕЯ СОЛДАТА СЕРАПИОНА КОРБОЛИНА

Я хочу рассказать о моем отце - Серапионе Григорьевиче Корболине.

Серапион Григорьевич родился 10.09.1926 г. в дер. Растотурка Куртамышского района

Курганской области (ныне с. Пушкино).

Он рано остался без отца .

Перед самой войной в июне 1941 г. в Красную Армию на летние учебные сборы был призван его старший брат Александр Григорьевич (В 1936-1937 г.г. в артполку в г. Миассе он 2 года проходил действительную срочную военную службу в должности наводчика артиллерийского орудия.). Известий от него больше не было.

Рядовой Корболин А.Г. пропал без вести в марте 1942 г. (Источник информации - ЦАМО, номер фонда источника информации 58, номер описи источника информации 977520, номер дела источника информации 588) – вот все, что о нем стало известно из "документов, уточняющих потери" сайта "Мемориал" (http://www.obd-memorial.ru/ ).

На место брата в колхозе Серапион Григорьевич встал четырнадцатилетним подростком. Делал наравне со взрослыми и такими же оставшимися без отцов и братьев сверстниками всю нелегкую крестьянскую колхозную работу.

Все отдавали фронту.

На повозке, запряженной лошадью, осенью и зимой 1941 г. он вывозил колхозный урожай – картофель и зерно на станцию Юргамыш - за шестьдесят с лишним км в одну сторону.

Позднее - осенью 1942 г. на 2-х месячных курсах при Гагаринской машино–тракторной станции Куртамышского р-на отец освоил трактор.

С лета 1943 г. он работал трактористом на гусеничном "Сталинеце " ЧТЗ.

Отец вспоминает: "Тракторы часто ломались. Масел не было вовсе. Для смазки смешивали масляную "отработку" с солидолом. Такая смазка не обеспечивала нормальную работу механизмов – в основном страдали от такой "смазки" подшипники. Заменить же их было нечем."

Недоедал, как и все, а, порой, и голодал.

Колхозная повариха привозило в поле трактористам обед: по кусочку жмыха, и в чайнике - бульон, в котором плавали маленькие кусочки мяса. "Жмых я вообще есть не мог,- говорил отец. - Все время был голодным. Месяц так работал, домой не отпускали."

Совсем недавно, когда мы гостили в с. Пушкино, отец показал мне березовый колок километрах в пяти-шести от села. "Вот в том лесочке, - рассказал он. - Летом 1943 г. со сменщиком и бригадиром целый день ремонтировали заглохший трактор. Я тогда уже совсем ослаб от недоедания, а в тот день, как и другие, не ел совсем. Трактор заводили, а он глох. Опять перебирали механизм. Стал заводить в очередной раз. Для этого надо было вставить ломик в отверстие маховика трактора и с силой дернуть за него. Я дернул и упал от голода и утомления в обморок. Мама отвезла меня в больницу в Куртамыш. Там не взяли: кормите, здоров. Я долго лежал дома, может месяц. Бабушка Марья, помню, подкармливала меня какими-то кусочками, чем-то отпаивала. Спасла. Потом картошка пошла легче стало … Вышел на работу, а там уж уборочная – август."

А война еще только разгоралась. Отогнали немцев от Москвы, отстояли Сталинград, выстояли на Курской дуге, войска форсировали Днепр. Истекающий кровью фронт требовал новых и новых солдат.

В солдатский строй он встал семнадцатилетним! Прямо в время уборочной едва вставшего на ноги отца призвали на всеобуч на три недели в город Куртамыш. "Учили ползать, учили бегать. Оружия на курсах не было," – говорил отец. - Вернулся домой, пару дней - и пришла повестка.

В ноябре 1943 г. из Куртамышского военкомата команда призывников, таких же юных как он, была направлена в город Ялуторовск Тюменской области, где дислоцировался 24 стрелковый полк.

Началась тяжелая солдатская учеба. Отец был в снайперской роте. Днем и ночью учили метко стрелять, наблюдать, передвигаться и выживать на поле боя.

"Морозы. Ходили на ученья с деревянными винтовками", - рассказывал отец. - Снайперская винтовка дорогая, давали только прицелиться, патронов мало, но пострелять немного давали. Стрелял я, между прочим, неплохо!"

Отец вспоминал, что им молодым парням, измотанным ежедневными зимними полевыми занятиями, конечно же не хватало скудного армейского тылового пайка. Опять все время были полуголодными.

Сослуживцы доверили ему делить выдававшийся хлеб. Смотрели, как он нарезает за столом выданную на 10 человек буханку хлеба, нетерпеливо ждали. Чтобы как-то успокоить тех, кто совсем уж изголодался и опасался, что будет обделен, отец незаметно ухитрялся отрезать от их же пайка по маленькому кусочку, который клал наверх ломтя хлеба. Эти равные другим, но с "довеском" ломти он передавал именно тем, кто был более слаб и тяжелее других переносил голод.

Позднее рота была переведена в город Казань также в стрелковый полк.

Летом 1944 г. отобрали солдат, имевших образование 8 классов. Эту команду, в которую попал и отец, направили в город Наро-Фоминск Московской области. Подразделение разместили в бывшем заводском цеху. Солдаты соорудили трех ярусные нары. Спали под шинелями.

Вскоре прибыли доставленные в ящиках по ленд-лизу из США и собранные уже на месте полугусеничные бронетранспортеры М16, вооруженные зенитно-пулеметной установкой из установленных на турели четырех крупнокалиберных 12,7 мм. пулеметов Кольт- Браунинг М2НВ.

По воспоминаниям отца, пулеметы эти были капризными: "Сильно чистоту любили. Чистить их надо было только батистовой тканью, чтобы на затворах после чистки не оставалось даже малейших волокон, на которых потом скапливалась грязь и нагар. Он (пулемет) сделан сильно в притирочку, зазоры и допуски минимальные. Ну а потом мы поняли их. Хорошо они работали - четыре сразу. Гильзы только рвали. Горлышко гильзы оставалось в стволе. Пулеметчик постоянно держал в кармане экстрактор – такой специальный инструмент для извлечения гильз."

Сформировали экипажи, которые состояли из командира (офицер), водителя, радиста, наводчика пулеметов и двух заряжающих.

Отца назначили в один из таких экипажей радистом. Обращению с рацией стали обучать бойцов офицеры – инструкторы.

"Рацию я освоил быстро, - вспоминает отец.- Установленная в бронетранспортере американская рация была хорошая, сильная, простая в обращении. Далеко брала, наверное километров за 40, насколько я помню."

Учеба экипажей шла полтора месяца. Учения проводились и способом "пешем по танковому" – это когда взаимодействие колонны машин отрабатывалось движением пеших экипажей. Отрабатывались сигналы управления флажками, исполнение других команд. Делалось это для экономии горючего и мото-ресурсов машин.

"Как ни странно, - рассказывал отец, - эти навыки на фронте не пригодились. Всё там оказалось по другому. Флажками уже никто не размахивал. Только один раз уже в Китае, когда воевали против японцев и колонна роты подошла к какому-то поместью, вдруг подали сигнал флажками. Рота на боевых машинах сходу развернулась в цепь. Поместье окружили, но там никого не оказалось. Однако маневр получился!"

В октябре 1944 г. сформированная в Наро-Фоминске рота бронетранспортеров в составе 10 полугусеничных машин и примерно 100 чел. прибыла железнодорожным эшелоном в район населенного пункта Орадемарья (Венгрия) и вошла в состав 94 отдельного мотоциклетного батальона 7 механизированного корпуса.

Имевший свои танки, мотопехоту, артиллерию (в том числе самоходную и гвардейские минометы) корпус был мощным и высоко маневренным инструментом в руках командования, способным как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими соединениями армии и фронта взламывать оборону противника, овладевать рубежами и населенными пунктами, совершать рейды по тылам фашистов, организовывать стойкое удержание в прочной обороне захваченных рубежей от контратак и контрнаступлений частей Вермахта.

К исходу войны к названию корпуса прибавятся почетные наименования: "Новоукраинско-Хинганский ордена Ленина, Краснознаменный, ордена Суворова"

Схема боевого пути 7 механизированного корпуса из книги Погребного С.А. "Лавиной стали и огня"

Примечательно, что с 06.11.1943 г. по 03.09.1945 г. 7 механизированным корпусом командовал земляк отца - герой Советского Союза генерал-лейтенант Фёдор Григорьевич Катков, уроженец д. Бочаговка, Лебяжьевского района Курганской области.

В отдельном мотоциклетном батальоне на вооружении также были мотоциклы, бронетранспортеры, танки и противотанковая артиллерия.

Корпус вел тяжелые бои за город Дебрецен. Вновь прибывшая рота сразу оказалась в их эпицентре. (Дебреценская операция — наступательная операция южного крыла советских войск на Восточном фронте в ходе Второй мировой войны в конце 1944 года. Проводилась силами 2-го Украинского фронта в период с 6 октября по 28 октября 1944 с целью разгрома немецкой группы армий «Юг» и содействия 4-му Украинскому фронту в разгроме восточно-карпатской группировки войск противника. Основным направлением удара был выбран крупный венгерский город Дебрецен.

"Под Дебреценом мы поддерживали пехоту", - вспоминает отец.- Прибыли на бронетранспортере на передовую к позиции стрелковой роты к ночи. Утром капитан командир стрелковой роты говорит им: "Вот и "капут" и нам и вам! Приказ – в наступление идти, а у меня от роты - 18 бойцов". Встали, пошли в наступление (так просто!!!). Впереди 18 пехотинцев цепью, за ними мы на боевой машине за пулеметами. Рассвело. Смотрим, а справа и слева наши войска пошли колоннами - танки, бронетранспортеры, пехота… Так мы там все живы и остались!"

Из примерно 100 вновь прибывших вместе с ним на фронт только 18 человек останутся в роте ко Дню Победы. Кто погибнет в боях, кто будет ранен, кого переведут в другие части.

Через два дня после завершения Дебреценской операции началось наступление на Будапешт.

В конце декабря 1944 г. 7 мехкорпус прорывается в дефиле между озерами Балатон и Веленца и завязывает бои в районе гор. Секешфехервар.

"Под Секешфехерваром, - рассказывал отец. - линия обороны в какой-то момент удерживалась лишь развернутыми на передовой в цепь их бронетранспортерами".

"Брали станцию Дениешь, - вспоминал он. - немцы постреляли ночью, а утром уже сопротивления, вроде, и не было. Наши 8 бронетранспортеров развернули в цепь. Впереди нас - три танка Т-34. Пошли на стацию. Вдруг все три танка один за другим загорелись. Пехота – впереди, бронетранспортеры с пулеметами - следом. Из передовых траншей немцев выгнали. А ночью они и со станции ушли".

Там же под Секешфехерваром отец вступил в своеобразную дуэль на пулеметах с немецким летчиком.

Он рассказывал, что в один из моментов, дежуря у рации, находился в боевой машине один. Заметил что на бронетранспортер пикирует истребитель Мессершмитт, который уже открыл по машине огонь из пушек и пулеметов. Он быстро занял место в турели, навел "браунинги" на самолет и открыл огонь. Отец видел через рамку прицела как его трассеры попадали в фонарь кабины самолета, но опять и опять пули рикошетили от бронестекла! От крыльев самолета тянулись к нему красные ниточки трассеров вражеских пулеметов. Самолет пронесся над машиной и ушел…

"Попал я в него, попал, но жаль, сбить не удалось, - все время сетовал, когда вспоминал это отец. - Но в свою машину я попасть ему не дал!"

На второй заход фашист не решился. Бронетранспортер с земли огрызался защитным огнем.

Еще раз там же под Секешфехерваром пришлось спасать поврежденную боевую машину. Здесь помогла солдатская смекалка.

При преодолении машиной траншеи развалилась рессора переднего колесного моста. На передовой неподвижный бронетранспортер обречен. Немцы будут бить по нему из артиллерии, пока не сожгут. Быстро экипаж раздобыл тонкий длинный трос, сняв его с барабана подвернувшегося колодца, и, буквально, привязал тросом передний мост к раме и бамперу бронетранспортера. На перевязанной таким образом раненой машине дотянули до ремонтного подразделения. "Не успели и чаю попить, - рассказывал отец. - Как рессору заменили. Все готово, поезжайте!"

И опять экипаж на марше, на передовой…

Восемь месяцев до мая 1945 г. они не выходили из боев.

Фронтовой быт. Отец рассказывал: "Где-то в Венгрии уток набили. В ведро их! Раза три-четыре принимались варить на костре. Только разведем огонь, как команда "вперед!". Ведро с утками - в машину. Так и съели их недоваренными. А что? В солдатском брюхе и долото переварится…"

В одном из домов, где экипаж встал на краткий отдых, мадьярка – жена хозяина спросила их: "Москау?" "Сибирь!"- ответили ей солдаты. "Сибирия!"- удивилась она и стала ощупывать лоб отца и еще больше удивляться. Объяснились, оказалось, что немцы запугивали венгров, что придут солдаты из Сибири с рогами на голове. В это верили и боялись. (Боялись потому, что Венгрия вместе с Германией участвовала в оккупации ряда областей СССР.).

Наиболее яркие воспоминания остались у отца об участии в сражении, в котором участвовал мехкорпус в районе населенного пункта Бичке.

Так описывает эти бои начальник разведотдела штаба корпуса полковник Погребной С.А. в своей книге "Лавиной стали и огня" (Военно-исторический очерк боевого пути 7-го механизированного Новоукраинского Хинганского ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Суворова корпуса. М.: Воениздат, 1989) "На рассвете 3 января (речь идет о 1945 г.) враг на всем фронте прорыва возобновил наступление главными силами. Около сотни танков и самоходных орудий, а также большое количество бронетранспортеров с пехотой двинулись к Будапешту через Бичке — узел дорог при выходе из горного района Вертеш, расположенного западнее венгерской столицы. В случае занятия Бичке противник получил бы возможность нанести удар в тыл группировке советских войск; ведущей бои в Буде. В создавшейся обстановке требовалось любой ценой остановить наступавшие дивизии врага до выхода их из горных массивов. Командующий 4-й гвардейской армией решил в первую очередь использовать танковые и артиллерийские резервы, находившиеся вблизи участка прорыва, в том числе и резерв 7-го механизированного корпуса — 16-ю механизированную бригаду…

…16-я механизированная бригада выполнила приказ командующего фронтом, противник к Бичке не прошел… Сражение за Будапешт завершилось поражением отборных танковых дивизий СС, пытавшихся прорваться к городу…"

"Все немецкие атаки на Бичке были отражены. По итогам нескольких дней боев командир наиболее отличившейся в тех боях 16-й механизированной бригады полковник М.Ф. Малышев был награжден орденом Красного Знамени. … В ходе упорного сражения за Бичке войскам 3-го Украинского фронта удалось предотвратить прорыв эсэсовского корпуса на танкодоступную равнину. Тем самым эсэсовцев заставили сражаться в неблагоприятной для действий танков горно-лесистой местности к западу от Будапешта." – это уже оценка сражению под Бичке и роли в ней 16 механизированной бригады 7 механизированного корпуса современных историков А. В. Исаева и М.В. Коломийца, данная ими в книге "1945 Последний ко.

В этом сражении разведотделом штаба корпуса (непосредственно упоминавшимся полковником Погребным С.А.) экипаж, в состав которого входил отец, на бронетранспортере был направлен на передовую в расположение той самой 16 механизированной бригады, вставшей на пути IV танкового корпуса CC, для передачи по находящейся в бронетранспортере рации в разведотдел, как сейчас говорят – онлайн, информации о постоянно меняющейся в сражении оперативной обстановке.

Находясь в боевых порядках мехбригады, отец из боевой машины обеспечивал постоянную связь по рации.

За рацией, работавшей на разведотдел, фашисты буквально охотились. Радиоразведка у врага была поставлена хорошо. Как только рация выходила в эфир, её местонахождение засекалось противником, и боевая машина попадала под артобстрел. Приходилось маневром бронетранспортера менять местоположение рации и возобновлять передачу. И опять обстрел.

Отец вспоминал: "Я вел передачу. Снаряды рвались рядом. Боевое отделение бронетранспортера сверху закрывалось лишь брезентом. Видел как после взрывов от одного борта к другому рикошетом пролетали как раскаленные докрасна жуки осколки, пробившие брезент. Спрятаться в тесном боевом отделении от них было некуда. Чудом не задело… Один из снарядов попал между гусеницей и корпусом бронетранспортера. И опять чудо – не взорвался!"

В перерывах между радиопередачами экипаж привлекался для подвоза боеприпасов пехоте на переднюю линию.

Там - под Бичке они выстояли против 5-й и 3-й танковых дивизий СС "Викинг" и "Мертвая голова" IVтанкового корпуса СС.

В книге Вилли Фея "Танковые сражения войск СС" (Россия, Москва, Яуза, Эксмо, 2009 г. можно прочесть: "Ввиду недостатка сил задачу взятия Бичке выполнить не удалось… Попытка нарушить коммуникации противника провалилась из-за недостатка собственных сил, и хорошо защищенный город Бичке захватить было уже невозможно. После шести дней и ночей тяжелейших оборонительных боев «пантеры» были отозваны для получения новых заданий. … Наблюдатели соседней дивизии «Тотенкопф» передали по радио в штаб дивизии  «После героического сопротивления боевая группа «Викинга» прекратила огонь».

"Эту "мертвую голову" всю оставили там - под Бичке. Густо их танков набито было!",- вспоминал отец.

Известно, что после этих боев обе эсэсовские дивизии, отступили в  Австрию, где сдалась не воевавшим с ними  американским войскам.(https://ru.wikipedia.org/wiki/3-%FF_%F2%E0%ED%EA%EE%E2%E0%FF_%E4%E8%E2%E8%E7%E8%FF_%D1%D1_%AB%D2%EE%F2%E5%ED%EA%EE%EF%F4%BB, https://ru.wikipedia.org/wiki/5-%FF_%F2%E0%ED%EA%EE%E2%E0%FF_%E4%E8%E2%E8%E7%E8%FF_%D1%D1_%AB%C2%E8%EA%E8%ED%E3%BB)http://litrus.net/book/read/107771?p=61). Такие вот были новые задачи для "пантер".

После Боев под Бичке корпус был выведен маршем на переформирование в Румынию – под Плоешти. И вскоре снова маршем, но уже на новеньких колесных бронетранспортерах M3 (англ. Scout Car M3) отец в составе своего батальона вновь убыл на фронт .

Теперь уже под Брно, где уже завязались новые тяжелые бои.

Но воевать на новой машине не пришлось. Отец с понятным сожалением рассказывал: "На марше, кто крыло у машины помял, кто и вовсе в церковь на ней заехал. Водителей дали на переформировании молодых. А у нас водитель прежний был – уже в годах, сохранил машину. Её поэтому и забрали, как нам сказали, для подразделения охраны командующего фронтом Толбухина (командующий 3 Украинским фронтом Маршал Советского Союза Ф.И. Толбухин).

Экипажу дали "старенький" бронетранспортер (тоже "М3 Скаут"), участвовавший еще в боях в Ясско-Кишеневской операции. На нем отец стал воевать уже не радистом, а пулеметчиком.

Для обхода и обеспечения захвата Брно 15.04.1945 г. 7 механизированный корпус был в составе 1-й гвардейской конно-механизированной группы генерала И.А. Плиева введен в прорыв и, развивая успех операции, пошел уже по немецким тылам.

В этом рейде 94-й отдельный мотоциклетный батальон мехкорпуса, в состав которого входил и экипаж отца, двигался в разведдозоре впереди корпуса, сразу за разведгруппами.

В сумерках батальон сосредоточился в лесу рядом с шоссейной дорогой. Отцу приказали одному выйти к обочине дороги, дождаться, встретить и сопроводить в расположение батальона офицера штаба корпуса.

"Я, как пулеметчик, был вооружен только наганом. Уходя к дороге, я взял у кого-то из мотострелков автомат ППШ с полным диском патронов." - вспоминал отец.

Такая предосторожность оказалась не лишней! Отец залег в кювете и стал наблюдать за дорогой. Послышался приближающийся шум мотора – густой, низкий ровный. Не так как у танка, и гусеницы не лязгали. Вскоре на дороге появился немецкий большой грузовой дизельный автомобиль с прицепом. Немцы были в своем глубоком тылу и не подозревали, что рядом уже находится скрытый в лесу передовой отряд корпуса.

"Видимо фашисты ничего не опасались. Светили фарами, даже в кабине горел плафон, - рассказывал отец, - В его свете я увидел, что в кабине – трое фашистов. А в кузове…?"

Подпустить врагов к батальону было нельзя – будет раскрыта его дислокация. И отец открыл огонь по кабине. Вот где пригодились навыки, полученные им зимой 1943 г. в снайперской роте в Ялуторовске.

"Как я мог немцев мимо себя к батальону пропустить? Водителя и сидевшего рядом с ним фашиста, я убил сразу – одной очередью, а третий фашист выскочил и кабины и пытался бежать в наступавшую темноту. Дал ему очередь в след. И его убил. Тут уж и мне стало не по себе: с бронетранспортеров по направлению выстрелов экипажи открыли огонь из пулеметов. Полетели трассеры. Я вжался в землю…"

В том же зафронтовом рейде, когда шли батальоном в разведдозоре, отец лично огнем из пулемета с бронетранспортера обстрелял немецкий вездеход – амфибию, водитель которого и ехавший с ним немецкий офицер, пытались проскочить через дорогу, по которой шел батальон. Водитель был убит очередью, а офицер ранен и передан потом с документами подоспевшей разведгруппе.

Последний день войны!

Мехкорпус безостановочно рвется от Брно к Праге. В шуме движения боевой машины отец расслышал щелчок, с его слов: " Как выстрел холостым патроном!"

Он рассказывал: "Посмотрел, а на полу среди ящиков с боеприпасами - граната РГ-42, запал которой уже дымится! Наверное, кто-то положил при посадке в машину её на ящик, на ходу машины она упала, на запал случайно наступили, и чека выпала."

Через секунды – взрыв!

Экипаж, в бронетранспортере, нагруженном боеприпасами, неминуемо погибнет.

"Думал, выскочить на ходу – ребята погибнут, а меня расстреляют за гибель экипажа с машиной. Крикнуть – не услышат, не поймут, что случилось!" - отец схватил гранату и выбросил её. Взрыв раздался в воздухе над машиной. «Сейчас фамилию помню лейтенанта – Нестеров . Убежал сразу – его граната была. Я дал ему три. Вот одна и задымила. Он на ящик положил их одна упала.»

Они дошли и встретили Великую Победу в Праге…!

Я побывал в Праге туристом. Ходил по улочкам и все думал, что где-то здесь в 45-м был и мой отец. Может за тем углом стоял его "Скаут" или вот здесь он проезжал.

Потом я как-то поинтересовался у него: "Да, стояли колонной у какого-то дома! Ребята из экипажа ходили, смотрели Карлов мост! А я у пулемета дежурил. Машину охранял."

Уже на следующий день батальон был из Праги передислоцирован в чешский город Бенешов. Рота бронетранспортеров батальона располагалась в находящемся поблизости замке Конопиште и несла его охрану.

Охранять было что. Раньше замок принадлежал эрцгерцогу Францу Фердинанду д` Эсте, наследнику Австро-венгерского престола. Вокруг замка был разбит парк в английском стиле с террасами, розарием и мраморными статуями. Замок был любимым местом отдыха и охоты эрцгерцога Франца Фердинанда. За время владения замком помимо охотничьих трофеев Франц Фердинанд собрал в нём большую коллекцию исторического оружия и различных предметов с изображением Святого Георгия. Когда Франц Фердинанд был убит в 1914 году, его дети унаследовали замок и хранившиеся в нём коллекции. В 1943 г. замок стал местонахождением генерального штаба войск SS в Богемии и служил до 1945 года также как хранилище трофейных произведений искусства.

Не все враги были добиты! Прошел месяц. Из живописных парков Конопиште батальон погрузился в эшелон и ушел на новую войну.

В июле 1945 г. 7-й механизированный корпус, переброшенный железнодорожными эшелонами из Чехословакии в Монголию, входит в состав 6 гвардейской танковой армии Забайкальского фронта генерал-лейтенанта танковых войск А.Г. Кравченко .

1. В феврале 1945 на Ялтинской конференции Сталин дал обещание союзникам объявить войну Японии через 2—3 месяца после окончания боевых действий в Европе. Война была объявлена ровно через 3 месяца после победы в Европе, 8 августа 1945 .

Вторая половина лета 1945 г. Жаркие монгольские степи. Отец рассказывал, что они настолько ровные, что местные шоферы монголы, садились за руль, подпирали палочкой педаль газа и, сложив ноги калачиком, гнали машину без дорог: "Много у монголов баранов было они говорили, что раньше и не знали сколько у них скота, а как со Сталиным подружились – всех до головы посчитали!"

Отец, по его рассказам, задолго до нынешних байкеров (куда им до него!) на культовом среди них теперь Харлее немало погонял тогда по монгольским степям. Эти мотоциклы, стояли на вооружении батальона. (Во время Второй мировой войны Harley-Davidson Motor Company поставляла для вооружённых сил союзников мотоциклы модели WLA, получившие прозвище Liberator (Освободитель). Мотоцикл пользовался у советских солдат хорошей репутацией как надёжный и неприхотливый. -

Корпус выдвигался по монгольским степям к китайской границе, через которую ему предстояло выйти в тылы японской Квантунской армии.

И опять отдельный мотоциклетный батальон назначен в передовой отряд корпуса.

Отец рассказывал: "Мы на трех бронетранспортерах шли впереди батальона. Копали колодцы, обеспечивая водой идущие следом войска. День ехали, день копали вручную лопатами. Ждали пока батальон придет. Брали бензин по бочке на машину и двигались дальше за 150-200 км. Чай пили, всегда в канистрах была вода питьевая. Повар Кошкин колобки накатает из муки, галушек сварит и опять вперед!"

Войска корпуса сосредоточились в районе населенного пункта Тамцак-Булак, там, где неподалеку протекает известная река Халхин гол, у которой произошел необъявленный локальный вооружённый конфликт, продолжавшийся с весны по осень 1939 года между СССР, МНР с одной стороны и Японской империей и Маньчжоу-го с другой

Река Халхин-гол.

На рассвете 9 августа 1945 года передовые разведывательные отряды трёх советских фронтов начали наступление

"Ровно в 00 час. 09.08.1945 г. командир роты бронетранспортеров дал команду: "За мной!", и его машина первой пересекла границу. Наш экипаж пересек границу на второй за командиром машине", - так рассказывал отец о том, как началась эта война.

Они рвались вперед, били колонны японских войск, захватывали пленных, отстреливались из пулеметов от штурмовавших их японских истребителей.

Рвали на портянки отнятые у врага имперские флаги.

Как прошли Хинган, рассказывал отец, пошли дожди. Равнина превратилась в сплошное болото. Но войска должны были наступать. Бронетранспортеры и танки мотоциклетного батальона пустили прямо по шпалам и рельсам железной дороги.

Война подходила к концу. После захвата железнодорожной станции Таонань бронетранспортер его экипажа, прошедший от Ясс и Кишинева дорогами и полями сражений Венгрии, Румынии, Чехословакии, Монголии и Маньчжурии, вышел из строя - буквально развалился задний мост. Машину вместе с экипажем погрузили на платформу и в эшелоне перевезли на станцию Седзехедзи, находящуюся в районе города Даля́нь (рус.- Дальний, яп. -Дайрэн), что в северо-восточной части Китая, на южной оконечности полуострова Ляодун — Квантунском полуострове.). Там батальон, дойдя до Желтого моря, встал на его берегу на место постоянной дислокации.

Через неделю после Победы над Японией и окончания этой второй уже в его жизни войны отцу исполнилось 19 лет.

Приказом Верховного Главнокомандующего № 0162 от 20.09.1945 За отличия в боях против японских войск на Дальнем Востоке при прорыве Маньчжуро-Чжалайнурского и Халун-Аршанского укрепленных районов, форсировании горного хребта Большой Хинган, овладении городами Чанчунь, Мукден, Цицикар, Жэхэ, Дайрэн, Порт-Артур 94-му отдельному мотоциклетному батальону было присвоено почетное наименование Хинганский .

На станции Седзехедзе, отцу предстояло продолжить службу в течение еще долгих 4 с половиной лет.

Для солдата много дел там нашлось и после войны.

Бойцов направили в город Дайрен (Дальний) на демонтаж и отправку в СССР трофейного заводского оборудования. В цехах японских заводов они снимали станки, делали ящики, писали адреса и грузили на пароход. Охраняли побережье. Проводили ученья. Поддерживали боевую. технику в исправном состоянии. Из-за убыли в боях офицерского состава отец рядовым был назначен зампотехом роты. Следил за техникой, проводил занятия с сослуживцами. Был отмечен в статье армейской газеты.

Несколько лет назад я решил угостить отца суши и пригласил его в кафе. Увидев заморское блюдо, он не удивился и сказал, что уже ел такое!

"Когда, где!?"- удивился уже я.

Отец рассказал, что в 1948 г. его экипаж на боевой машине охранял советскую военную делегацию на переговорах с Гоминьданом на занятой чанкайшистами части Ляодунского полуострова. Вот этими суши и кормили там солдат повара-китайцы.

Где он только не был, что только не повидал!

Служба была тяжела. Отец рассказывал о постоянной жаркой духоте. Из-за неё ночью в казарме было невозможно заснуть. Он уходил на Желтое море, купался. Засыпал только под утро. Переболел энцефалитом, разносимым местными москитами. Для защиты от них все кровати в казарме были затянуты антимоскитными сетками.

Кругом видел крайнюю нищету местного китайского населения, антисанитарию.

Чужбина!

Самым же тяжелым была неизвестность. Срок окончания службы никем определен не был. Шли годы, шла, шла и не кончалась солдатская служба…

Только весной 1950 г. он в числе 500 демобилизованных в трюме парохода "Колхозник", который еще недели две до этого они ждали с нетерпением в Дальнем, был морем отправлен на Родину.

По прибытии во Владивосток всех подлежащих демобилизации доставили поездом в Комсомольск-на-Амуре.

Убывшие ранее из корпуса демобилизованные уже находились здесь. Жили все в палатках. Опять потянулось томительное ожидание. Видели, что на путях стояли готовые эшелоны. Но куда эти эшелону повезут солдат? Не на новую ли войну? Среди солдат ходили слухи, что придется им повоевать еще и в Корее.

Война в Корее началась 25 июня 1950 г., а в Комсомольске-на Амуре солдатская молва говорила о ней еще в мае.

Наконец, демобилизованных погрузили в вагоны и эшелоны тронулись. Сомнения развеялись только после Хабаровска, когда эшелон повернул на Запад. "Тут только и поняли - домой едем! "- вспоминал отец.

30 мая 1950 г. он сошел с эшелона в "восточном парке" станции Курган, что между нынешним виадуком и вокзалом,

Так более чем через 6 лет закончилась военная "одиссея" деревенского юноши, ставшего теперь бывалым солдатом.

Отец остался в Кургане, создал семью. Недолго работал на железной дороге, а потом сел за руль грузовика. И опять под колеса его машин потянулись тысячи километров теперь уже мирных дорог. Вся Курганская область, Челябинск, Свердловск, Тюмень, Уфа, Магнитогорск, Новосибирск, Барнаул… Куда только он не возил на МАЗах и ЗИЛах грузы – стройматериалы, зерно, прокат...

Для нас - пацанов 60-70-х - фронтовики были отцами – реже дедами. Кем твой отец был на войне? Ответ на этот вопрос многого стоил в компаниях мальчишек тех лет.

Фронтовики были рядом. Учитель физкультуры в школе оказывался младшим лейтенантом, встретившим войну 22 июня 1941 г. на границе, хлебнувшим всю горечь окружений и плена, отец и мать друга – брали Берлин, сосед по даче, скромно копавшийся на грядках,– командиром артполка…

В шестидесятых на улицах Кургана еще можно было увидеть и Студебеккер и Додж ¾ тонны. Впервые же ужас (конечно же не весь) закончившейся тогда всего двадцать лет назад войны я осознал будучи младшим школьником в мужском моечном отделении Севельевской бани. Я вдруг увидел страшные отметины на телах почти всех мывшихся рядом мужиков. У кого не хватало пальцев, кто был без ноги или руки, кто прострелен насквозь очередью, у кого осколком была разворочена ключица. "Что это? почему все они …!?" - спросил я у отца. Он ответил: "А война была! Побило их."

Он всегда жил открыто и прямо, не хитрил, не подличал. Я любил смотреть как он работал: умело, сильно, надежно, правильно.

Свою жизнь я делаю с него. По другому не могу!

После черных для нас с ним 2005-2007 г. г., когда друг за другом ушли от нас тяжело болевшие мама и мой старший брат, я как-то спросил его: "Как тебе живется?" Он ответил просто: "Мне тяжело, но я стараюсь."

Он оставался в нашей большой курганской, растотурской (пушкинской), закоуловской, введенской, соликамской, новосибирской, зеленоградской и андреевской (подмосковной) родне теперь уже один из того старшего нашего поколения, пережившего войну.

Моя жена как-то точно подметила: "Он никогда ни о ком не говорит плохо. Мы все у него хорошие!"

Добрейший дед Серапион! Он был источником, справедливости, понимания, жизненной энергии и мудрости, мягкого юмора. Любили тянулись к нему, чтобы согреться в источаемом им тепле. Пытались его согреть и сберечь.

Он ушел от нас 28 мая 2018 г.

Тихо во сне.