Мой друг Мишка Фарих

Уверен, что многие могут быть авторами этой фразы - "Мой друг Мишка Фарих". И он мог бы о многих сказать: "Мой друг ... ". Мишка обладал многими талантами. Один из них, бесспорно, - умение дружить.  Только с годами и потерями понимаешь, насколько это важный и, увы, редкий дар.

1976 год. Лето.

Мишка был москвичом и, следовательно, мазистом. Редкий москвич не был мазистом в нашей альма-матер. Я это твердо усвоил на первом же курсе. Позже, когда мне посчастливилось познакомиться с его мазой – легендарным дедом Фабио Фарихом, человеком-глыбой, я понял, что наличие такой протекции скорее закручивало внутренние гайки. И уж точно никак не обеспечивало режим маменькиного сынка. Годы спустя, на границе с Финляндией, мы заночевали в маленьком кемпинге в ожидании открытия погранперехода. И Мишка с восторгом более часа показывал мне фильм про деда, который он сам смонтировал из раздобытой в архивах хроники тех лет, когда имя его деда знали мальчишки страны. Дед много значил для Мишки. И он был в нём.

Жизнь курсанта первого курса не оставляла много времени на размышления и осознания. Она вообще оставляла мало времени на что-либо. И это «что-либо», как правило, было мгновенным сном. Но некие нити симпатий-антипатий завязывались сразу. Довольно быстро стало видно кто есть кто. Кто служака, а кто раздолбай, кто «стучит» и не упустит ни одного повода выслужиться, а кто никогда не сдаст. Кто зубрилка, а кто реально умный парень, кто спортсмен, кто рохля, кто просто тупит и скоро вылетит, а кто тупит и никогда не вылетит. С кем хорошо идти в наряд, поскольку он не сачок, а с кем совсем не очень…

Мы с Мишкой совпали практически во всем, более того, беспощадная физра, муштра и разрешенные на старших курсах «усики»(смешно, помните, мы, как Киса Воробьянинов подкрашивали их какой-то хренью?) сделали нас в одно время весьма схожими чисто внешне. Бывало, нас путали, но, слава богу, без тяжких последствий). Сейчас мне льстит то, далекое курсантское, сходство.

Квартира Мишкиных родителей – Елены Павловны и Ростислава Фабиовича (светлая память этим чудесным людям) на Ленинском - место, которое первым всплывает в голове при словах «московская квартира», «старая Москва», «московская интеллигенция». Мой тезка Окуджава из магнитофона, «Плиска» с мандаринами, летная кожаная куртка Мишкиного папы в качестве «гражданки», много веселья и много разговоров. Разговаривать с Мишкой всегда было интересно, любил он это дело. После курса судебной психиатрии, его иногда подкалывали насчет «обстоятельного мышления со склонностью к детализации», поскольку разговор о вчерашнем происшествии он мог начать с экскурса в своё далекое детство. И, надо сказать, подробностей в таком экскурсе хватало)) Но в разговоре всегда был неподдельный интерес к теме, к собеседнику, к жизни.

Ближе к выпуску мы договорились о том, что попросим послать нас служить вместе. Пофик куда, главное вместе. То есть реально нам было все равно где служить. Такое вот было время. Кадровики на собеседовании удивились, но выслушали внимательно. Послали. Его в Душанбе, меня в Нижний Тагил. Спасибо им.

По службе мы так и не пересекались. Знал, что служба у Мишки, слегка притормозившись вначале, потом пошла по бодрой оптимистичной восходящей. Служил он достойно, работал качественно, начальству задницу не лизал, короче «спины не гнул – прямым ходил и …голове своей руками помогал».

Были звонки, письма (ну да, было и такое время, писали письма, ага, прямо на бумаге), открытки, телеграммы. Запомнилась: «1 апреля родилась дочь всем уважении тебе назвать Булатиной не смог» (для справки: у меня ДР 1 апреля). Это появилась Женька-младшая. Женька-старшая – счастливая и осчастливившая его половинка, появилась в жизни Мишки еще во время учёбы, став причиной шутливого упрека, что он «нас на бабу променял» (из известной песни и плаката на свадьбе Миши-Жени производства Сереги Скудре). Но это отдельная история, заслуживающая отдельных слов. О самом близком Мишке человеке. Женщине, с которой ему повезло. Им вообще повезло друг с другом.

В 90-х всё закрутилось в этой стране. И мы с Мишкой тоже. Я уволился, ушел в адвокатуру и бизнес, через какое-то время также поступил и он. Все всё покупали и продавали: спирт Royal, красную ртуть, сахар вагонами, самолеты с еврокабинами и без…Я нисколько не удивился, когда Мишка ринулся в этот водоворот дерзко, активно и весело.

Как-то с Егорием он заехал в Питер. Мы долго «терли терки», попутно выпивая, у меня на кухне. В то время я был уже «крутым бизнюком», поскольку имел доли в двух фирмах. Смешно вспоминать, но одна их них занималась одновременно юридическими услугами, розничной торговлей (да-да, и спирт Royal тоже) в двух ларьках и заменой кузовов на стеклопластиковые в автомобилях …«ЛуАЗ»(!) . С высоты своего полета я поучал однокашников бизнесу и вообще высокомерил что-то. Вскоре был подвергнут мягкому, но твердому Мишкиному остракизму, с напоминанием ценностей альма-матер и дружбы по гамбургскому счету. Весьма откровенно поговорили и пришлось признать «уклон». Урок, который потом пару раз еще вспоминался, впрочем в обе стороны. Мишка, в отличие от меня, умел реагировать на критику позитивно. Мог улыбнуться внезапно: – Всё, Минабыч, не прав, извини…

В 1997 году Мишка уже был гендиром в успешной фирме своего школьного товарища и попросил меня подыскать офис под их филиал в Питере. Попозже – подобрать людей, ну а ещё чуть позже и возглавить этот филиал. Начался наш совместный многолетний бизнес-путь. Бизнес в 90-е и далее - отдельная жизнь. Совсем не похожая на наш предыдущий путь военюристов. Сумасшедший темп (казалось бы, что нас, печатавших обвинительные по ночам, может удивить? оказалось может), ошарашивающие возможности, какие-то нереальные по вчерашним меркам вещи, к которым потом привыкаешь. Ну и незаметная со стороны повседневная пахота в режиме 24/7, перемежаемая переговорами-выпивками, поездками-выпивками, сделками-выпивками…Как мы не спились, не пойму, ей богу.

Бизнес шел неплохо и положенные от него приятные бонусы нам перепадали, грех скрывать. Иномарки, хорошие рестораны, поездки за… всё это было. Мишка заразительно и искренне радовался этим «пряникам». Мы обкатывали и детально разбирали достоинства его новой машины или открывали новые функции в телефоне, это доставляло ему буквально детскую радость. Не раз слышал от него:

- Минабыч, могли ли мы, где-то в Средней Азии думать, что когда-то… далее следовало то, чему мы радовались в текущий момент. И это была не радость богатенького Буратино, не снобизм нового русского. В солидном, за центнер, бизнесмене Мишке, продолжал жить стройный, с вечным недосыпом и недоедом курсант Фарих, который недоумевал: как это? Как так вдруг? Ведь всё было понятно и расписано в 80-ом: как пойдет служба, когда дорастешь до папахи, когда дембель-дача-Жигули (Волга, если повезет). А тут вдруг бац! всё перевернулось, и ты можешь плевать с Эйфелевой башни, рулить «мерином», летать на Гавайи…

Мишка был увлекающимся человеком. Но не легкомысленно увлекающимся. Скорее наоборот. Помним: «обстоятельно, со склонностью к детализации». Я часто приезжал в Москву и мог отслеживать эти увлечения практически в режиме «онлайн».

Например, в его кабинете появлялся кий. Обычный биллиардный кий. Далее Мишка подробно рассказывал, что это не просто кий, а настоящий правильный кий и почему он правильный. Из какой древесины сделаны его части, где паслась та зверюшка, из кожи которой сделана пимпочка на наконечнике, чем обшита внутренняя часть чехла для кия…Через месяц в кабинете было уже три кия, причем два разборных и один сделанный на заказ. Появлялись перчатки, конечно же правильные, биллиардные и вечером мы ехали в правильное биллиардное место. Там мне демонстрировались правильные и неправильные приемы, рассказывались правила актуальных на тот момент игр. Я понимал, где и чем будут заканчиваться вечера моих приездов в ближайшее время и стал задумываться о складном походном кие. Когда у меня уже вполне прилично получалось подкручивать шар слева, Мишка решил, что нашел наконец-то «свой» спиртной напиток. В пику модному и предпочитаемому мной тогда виски это оказался коньяк. Сие увлечение, признаюсь, мне понравилось больше биллиардного. Оказалось, в белокаменной есть специализирующиеся именно на коньяке заведения. Их было немного и, кмк, мы их посетили все. Не стоит и говорить, что моя природная жаба никогда бы не пустила меня даже по параллельной улице рядом с некоторыми из них. Но Мишка увлекался, он и платил. Я покорно согласился быть дегустатором «намба ту».

Хорошо, что заведения скоро закончились. Экзотического коньяка было не так много, а иной пить было не так интересно. Плохо то, что в кабинете Мишки появилась горнолыжная амуниция…

Послевкусие совместных путешествий. Он звонил: -Минабыч, а слабО в Лондон дня на четыре, по пиву? Какое слабО в те годы??? И мы летели (спасибо огромное нашим женам, они понимали, что нам нужны эти поездки). Я из Питера, он из Москвы, встречались в Хитроу, бродили по Бейкер-стрит, фоткались с Шварцнеггером у Тюссо, пили Гиннесс… И разговаривали. Обо всем. Могли засесть в какой-нибудь кафешке Амстердама (не подумайте ничего плохого, впрочем, можете и подумать)) и просто проболтать часа три. Не было нужды бегать по достопримечательностям, не хотелось охватить всё и вся, мы просто впитывали окружающий мир. Были уверены, что так повторится еще не раз. Ошибались. Оба.

Он мог радоваться каким-то побочным вещам, открывая их заново и докапываться до каких-то мелочей, заставляя взглянуть на них по-другому. Он любил и умел рассказывать. Зная его много лет, я замечал, что некоторые истории иногда отличались в деталях, но это был благородный оттенок многолетней выдержки, а не просто скачки авторской фантазии или склероз. Уверен, что он писал. Может не книгу, может просто заметки, рассказы или эссе. Мы долгое время сидели на одном сайте, он меня туда затащил и потом уже лет 15 в 3-4 конференциях этого сайта мы были завсегдатаями. Мишкины посты всегда были литературно оттенены, он писал со вкусом.

Мишка мог, умел и хотел помогать. Это не было альтруизмом «не от мира сего». Были ситуации, в которых я удивлялся его расчетливости и прагматизму. Но если он видел и понимал, что может помочь, он помогал. Вспомнилось, что и моё знакомство с упомянутым сайтом началось с того, что Мишка позвонил с просьбой. На покатушках один из питерских попал в аварию. Лежит с переломом позвоночника и есть контакт, по которому надо бы отвезти матпомощь. Я присоединился, отвез, познакомился с ребятами. С многими до сих пор приятельствуем. Несколько раз Мишка серьезно помогал мне. Старался отплатить ему той же монетой, надеюсь удалось.

Потом Мишка заболел вертолетами. Банальнее всего сказать, что это наследственное. Дед, отец…Я вот не рожден летать и, летая с Мишкой, откровенно дрейфил (да я и в машине не очень уютно себя чувствую на любом месте, кроме водительского). Летал он запойно. Перегнал по налёту всех в своем аэроклубе, организовывал и возглавлял всякие рейды, в том числе к Северному полюсу и вокруг света. Я не очень хорошо знал и не очень одобрял (по вышеописанной причине) эту сторону его жизни. Он же увлеченно рассказывал, как военные вертолетчики за время общения с ними, «салагами», постепенно прониклись уважухой и допустили их к общему столу с выпивкой. О том, как покупали вертолеты в Америке и гнали их в Россию своим ходом с кучей нестыковок и приключений. Как на Северном полюсе какими-то бутылками быстро заливали топливо (или не топливо?) в вертолет иначе могли бы там и остаться…Слушать было интересно, но эту часть жизни, будь даже возможность, я бы с ним не прожил, эт точно. Не моё. А это оказалось последней частью жизни Мишки.

2016 год. 18 апреля. 20 часов 06 минут мск.

Я не хочу писать о его смерти.

Я с ней не согласен